СТАРЫЕ ФОТОГРАФИИ — 1.

СТАРЫЕ ФОТОГРАФИИ — 1.

У меня скопилось некоторое количество старых фотоальбомов, просто фотографий в каких-то конвертах, пакетиках, писем, документов. Все они путешествовали вместе с хозяевами, все более и более накапливаясь: Хабаровск, Владивосток, Свердловск, Москва, Ковров, Ижевск, Свердловск-45 (Лесной), Воронеж. Оттуда я их привез в Москву, и вот уже более двадцати лет они лежат в шкафу. Борис когда-то, лет пять уже тому, сказал мне, чтоб я занялся на досуге ими, отсканировал, отобрал. Но то ли досуга как-то не скопилось, уж больно бурно жизнь потекла, то ли оттого, что Борис ездить перестал в Москву, вышел на пенсию, засел у компьютера и общается только по Скайпу, но не собрался я за все это время. И только ремонт в доме принудил меня к передвижениям шкафа и, по необходимости, вытаскиванию всей коллекции.

Ну, что ж, попробуем полезное дело сделать, может статься кто-нибудь и спасибо скажет. Хорошо бы, если бы прочитав, кто-то и дополнит, поправит и так далее.

Итак!

 1.  НИКАНДРОВИЧИ.

Из воспоминаний тёти Лиды (Лидии Никандровны Музыковой (Сермягиной)):

«В 1910 году мы переехали в Удинск.  Называлось – Удинский склад, потому, что там были огромные, капитально построенные склады для приисков и Румарчук был основным поставщиком товаров от Удинска до Керби.

Это большая, очень красивая деревня на берегу Амгуни, обустроена хорошими домами – примерно в 20 – 25 домов. Школы не было, т.к. детей было мало, а школа и церковь были в 18 верстах от Удинска. Больницы не было, был фельдшер по всем болезням, вплоть до зубного. Купец предложил там хороший 3-х комнатный дом, огромная кухня, колодец, красивый двор, где были качели и гигантские шаги для детей.

Какое было прекрасное общество: китайцы, корейцы, тунгусы, гиляки, чудесный народ, но очень добрый и уважительный. Ещё приискатели, наполовину состоящие из беглых осуждённых. За что-то осуждённые, но с добрым сердцем. А какая природа, какое изобилие ягод, грибов, черемши, а рыба, которую ловили сами.

В 1918 году отец купил свой дом на Удинске, дедушка приехал к нам и построил нам баню по белому, называлась тогда, очень просторная и красивая. Но, живя ещё в том доме, мы завели корову, лошадь, кур, свиней, гусей, уток. Всё было своё, огород большой. В 1919 году мы переехали в свой дом.

1917 г. Революция. Всё было конфисковано. Но ещё кое-что держалось у купцов, какая-то малость, потому что в городе Николаевске были японцы. Во Владивостоке у белых, как тогда называлось русское войско, словом до нас дошло в 1920 году. Ну а пока пароходы не ходили уже, а связь с городом была на лодках и катерах, уже ездили купцы другие, а наш отец остался без работы. Но нашёлся ещё купец, которому отец скупал пушнину, он ранее скупал купцу Румарчуку, у которого служил лоцманом, т.к. пушнина была только зимой, а летом добывали золото, т.к. зимой вода замерзала и промывка золота не производилась. И так до 1920 года.

В 20-м году в феврале месяце появился Тряпицын. Отряд его состоял из сплошных бандитов партии анархистов. Помню, как они ворвались в наш дом – все вооружены до зубов, с чёрными бантами на груди и разбежались по комнатам. А комнат было 7. В 8-й было сложено много разных мехов для купца, были и разные изделия, шапки пыжиковые, беличьи, хорьковые, лисьи перчатки, рукавицы, дошки, куртки из разных мехов. Всё это с гиком, жадностью унесено и разделено. Словом, был настоящий разбой. Что можно – натянули на себя, как торбаза с меховыми носками, шапки, рукавицы – тут же побросав своё барахло. Помчались во двор, застрелили корову, наварили, поели и уснули, а утром двинулись вверх по реке на лошадях к золоту. Грабёж и убийство не щадя никого, а в марте новая революционная власть принялась выселять нас из дома, разрешив взять только одежду, и перевели нас в тайгу на старый прииск. Там мы жили до мая, пищу нам носили китайцы – они жили на отработанных приисках и ещё перемывали в отвалах ещё раз промытый песок. В конце мая мы уехали к дедушке в Керби и жили там до 10-го августа, пока партизаны не захватили Тряпицына с его бандой, судили народным судом под председательством командира отряда – был такой Елдаков (Ездоков) – прекрасный, умный и интеллигентный человек. Присудили всех к расстрелу – где-то около 50 человек, по группам и народу объявили сходить и убедиться, что они в самом деле. Ходили все люди, но мы с Петром, моим братом , тоже ходили. Они заслужили такую казнь. Днём выводили семьями, ставили рядом, затем приказывали раздеться и давали залп, потом ночами сбрасывали в реку Амгунь и плыли себе, какой был ужас, люди плыли по реке, нрзб вылавливать и хоронить не разрешалось. Но получили по заслугам. Я очень отвлеклась, об этом можно долго писать.

Вот таким образом, когда страха не было, мы вернулись в Удинск к разгромленному дому с одним сундуком, невообразимо, что было дома, хуже авгиевых конюшен, чистили лопатой, метлой, заливали полы из ведра, чистили мётлами, потом кипятили воду и заливали кипятком такую площадь. Благо, что на чердаке в запасе были обои и краска. Дом опять преобразился, началась жизнь. Из тайги пришла корова, лошадь Феня, пришла свинья с подсвинками – их было 7 голов. Снова жизнь, огород. Отец построил новый дом, развели опять скот, всё было в порядке к 22-му году, как пришла Сов. Власть.

И в 1930 году начиная с конца в конец села, приехала ГПУ, мужчин арестовали как кулаков и увезли в город в тюрьму. Отец просидел год, выпустили, но осталось звание – лишенец – т.е. лишён права голоса и подлежал к  выселению в какой-нибудь лагерь отбывать срок. Но написали письмо Калинину в Москву, как всесоюзному старосте, мама, отец и Гриша брат жили с нами в Николаевске, потом Александру Алексеевичу Музыкову, а он работал в обкоме партии зав. Отделом предложили сказать, чтобы мать и отец нашли другую квартиру. Отец срочно нашёл землянку, но чистая и просторная и они от нас ушли, а весной предупредил, кто добрый, что им надо по первому пароходу уехать, т.к. они будут выселять чуждый элемент. Они уехали, и тут же я получила извещение на отца, чтобы они ехали в Хабаровск. Крайкомовские получили документы из Москвы, я послала им телеграмму  и они получили  документы  о восстановлении отца в гражданстве.»

Хабаровск, август 1933 год.

1-й ряд слева направо:

Клюев Ефим, Клюева (Дьяченко) Анна Кирилловна, Сермягина (Дьяченко) Мария Кирилловна, Сермягин Никандр Григорьевич.

2-й ряд слева направо:

Сермягин Григорий Никандрович (1917 г.р.), Клюева Анна Ефимовна, Сермягин Анатолий Никандрович (1914 г.р.), Сермягин Петр Никандрович (1908 г.р.).

А еще были трое: Лидия Никандровна (1905 г.р.), Александр Никандрович (1910 г.р.), Валентина Никандровна (1912 г.р.).

«Петр был женат и имел троих детей – Сережу, Леонида и Владимира. Работал главным бухгалтером и жена его, Тоня тоже работала гл. бухгалтером. В 1945 году Петра забрали в армию и уже в августе он погиб при освобождении Китая от японцев. »

Петр Никандрович Сермягин.

Выписка из «Именного списка безвозвратных потерь личного состава частей 12 стрелковой дивизии, 2 КА, 2 Д.В. фронта за период с 10 по 20.08.45 года.»

Номер записи       5448078

Фамилия     Сермягин

Имя   Петр

Отчество     Никандрович

Дата рождения     __.__.1908

Место рождения   г. Николаевск-на-Амуре

Дата и место призыва   __.__.1943, Хабаровский РВК, Хабаровский край, Хабаровский р-н

Последнее место службы         2 Арм. 12 СД 214 СП

Воинское звание  мл. сержант, зам. ком. стр. отд.

Причина выбытия         убит

Дата выбытия      12.08.1945

Название источника информации   ЦАМО

Номер фонда источника информации       58

Номер описи источника информации        18003

Номер дела источника информации 1223

Похоронен   Манчжурия, сев.-зап. 2 км деревни Каланкоуцзя

Жена          Антонина Тимофеевна

Адрес          г. Хабаровск, Казачья гора, ул. Свободы, д. —

«Брат Александр, 1910 года, жил у меня в Николаевске, учился в школе, но непутёвый был, с ним мне хватало работы, учиться не хотел, нашёл оболтусную компанию, с кем только не якшался, согрешила с ним. Но потом как-то наладился, уехал от меня уже имея 22 года, где-то работал. Погиб в 1943 году.»

«Валя, 1912 года рождения, была замужем, было 4 детей – 2 мальчика и 2 девочки.»

Николаевск-на-Амуре, 05 февраля 1937 год.

Слева направо:

Музыков Александр Алексеевич, Музыкова Людмила Александровна, стоит Музыкова Клара Александровна, Музыкова (Сермягина) Лидия Никандровна, Филиппова (Сермягина) Валентина Никандровна.

Лидию Никандровну со всей семьей судьба забросила в Винницу, а после смерти А.А. Музыкова – с семьей зятя (Ивана Андреевича Сибатрова) повозила по Союзу, по заграницам, и наконец, забросила в Казань. Вот туда-то летом 1967 года и приехал из Хабаровска повидаться уже напрочь полысевший Григорий Никандрович.  В это время проездом из очередной командировки оказался в Казани Анатолий Никандрович, еще служивший в Свердловске-45 (специально подгадал). Прилетела с Урала и жена его (моя  мама), Любовь Владиславовна Сермягина.

Когда шли на вокзал встречать дядю Гришу, отец сильно волновался, курил без конца: «Я ж его не узнаю, столько лет не видел!». Ничего, узнал.

Взгромоздив на плечи тяжелый квадратный чемодан, я тащил его до большого зеленого дома на улице Чернышевского, разнося по всему Приволжскому району крепкий запах рыбы.

Собравшись вместе, старики подолгу и помногу разговаривали, было о чем. Тетя Лида курила казанский «Рубин», в дополнение к фильтру затыкивая в мундштук папиросы еще и кусок ваты, всё повторяя и повторяя слова популярной тогда песни: «Нас оставалось только трое из восемнадцати ребят». Дядя Гриша предпочитал свой «Север». Отец в то время курил сигареты «Новость», отвыкая от крепкого «Беломора» (возраст).

Второго июля утром всей компанией пошли в фотографию на Бауманской улице (бывшей Проломной), рядом с Драмтеатром им. Качалова.

Казань, 02 июля 1967 год.

Сидят слева направо:

Сермягин Анатолий Никандрович, Музыкова (Сермягина) Лидия Никандровна, Сермягин Григорий Никандрович.

Стоят слева направо:

Сермягин Анатолий Анатольевич, Сибатрова Людмила Ивановна, Сибатрова Наталья Ивановна, Сермягина (Снежко) Любовь Владиславовна, Сибатрова (Музыкова) Клара Александровна, Сибатров Иван Андреевич.

А потом все разъехались. Уже навсегда …

Казань, аэропорт, вечером 02 июля 1967 года. Анатолий и Григорий.

Казань, аэропорт, вечером 02 июля 1967 года. Григорий, Анатолий и Иван (Сибатров).

Казань, аэропорт, вечером 02 июля 1967 года. Григорий, Анатолий, Лидия, Любовь, Люля (Людмила Ивановна Сибатрова).

«Брат Григорий, 1917 года, жил у меня в Николаевске, учился. В 1930 году, когда отца посадили, раскулачили, его выставили из школы. Когда отца восстановили в правах, он год прожил в тайге с родителями. Потом ему было почти 16 лет, Петя его привёз и устроил на завод, бывший арсенал, потом военный завод, учеником на токаря. Учиться поздно, хотя он был уже в 7 классе школы, когда его выгнали, так и работал токарем. Григорий был на войне, танкистом. На 20-й день войны его сильно ранили – в госпитале пролежал 9 месяцев. С войны по ранению приехал 12 февраля 1942 года, отца уже не захватил. Вот и начал кочевать по госпиталям. Когда его снова призвали в армию и так снова операция, снова в армию, но уже в автобат. Помню, как возмущался, что танкиста в автобат, но отвоевал с японцами, демобилизовался, пошёл работать на свой завод. Всё время болел потихоньку, ему прилетел осколок в ногу во время войны, вырвало икру, оторвало большой палец. Всё время падал при ходьбе, т.к. не было опоры. Но работал, женился, двое детей – сын и дочь. Умер в 1975 году.»

Григорий Никандрович Сермягин.

Книга памяти Хабаровского края:

Номер записи       405151088

Фамилия     СЕРМЯГИН

Имя   Григорий

Отчество     Никандрович

Дата рождения     __.__.1917

Дата выбытия      21.06.1975

Название источника информации   Книга памяти. Хабаровский край. Том 3

Тетя Лида еще в 1991 году, в мае, приезжала в Москву, ездила на метро, довольно легко разбираясь в хитросплетениях линий. Потерялась при отъезде в Казань, я искал её по всей Москве, а Борис — в поезде «Москва-Свердловск» — у них были билеты на места в одном купе и они договорились встретиться на перроне, не пришла. Нашел спокойно сидящей и мило беседующей с попутчиками в другом вагоне, далеко от своего. Умерла в 1993 году.

Анатолий Никандрович Сермягин, 1942 год.

Анатолий окончил Николаевскую-на-Амуре школу, рабфак во Владивостоке, «окончил Уральский политехнический институт (1941), Смоленское артиллерийское училище (1941), Военно-воздушную инженерную академию им. Жуковского (1944), инженер-полковник. В 1944–1955 гг. – военный представитель на заводе им. В. А. Дегтярева (г. Ковров, Владимирская область); в 1955–1958 гг. – ст. военный представитель на Ижевском механическом заводе; в 1958–1969 гг. – ст. военный представитель на комбинате «Электрохимприбор» (г. Свердловск-45, ныне г. Лесной). Участвовал в освоении производства новейших образцов стрелкового и стратегического вооружения, руководил разработками уникальных технологических процессов и работами по повышению надежности выпускаемых образцов оборонной техники. Инициатор и руководитель разработки и внедрения ряда материалов и технологических процессов их обработки (специальные стали, композитные материалы, размерная электрохимическая обработка деталей из урановых сплавов), обеспечивших возможность серийного выпуска оборонной техники. Имеет 8 авторских свидетельств на изобретения.» — (цитата из Свободной энциклопедии Урала «Инженеры Свердловской Области/ Выпускники УГТУ-УПИ»). Два сына – Борис, Анатолий.  Вышел в отставку в 1969 году, уехал в Воронеж, где Мин. Обороны построило дом для таких, как он, отставников ГУ12 МО. Работал на заводе «Электроника», некоторое время на авиазаводе, жил. Умер в 1997 году.