СЕРМЯГА. книга I. часть 2.

ПРОДОЛЖЕНИЕ

До тридцатых годов XX века, до сплошной коллективизации, крестьяне имели достаточно  земли, и если отец с матерью трудолюбивые, то такая семья жила более или менее благополучно. На полях вокруг села, где отводили загоны земли для каждого двора, сеяли рожь, просо, гречиху, овес, лен, а «под собой», то есть под своим двором, в огороде сажали картофель, свеклу, капусту, лук, морковь — все, чем можно было кормиться. Особое место предназначалось коноплянику — небольшому участку хорошо удобренной земли, на котором сеяли коноплю. Это растение имело исключительно большое значение в жизни крестьянской семьи. Небольшую часть огорода занимал лён, который убирали и обрабатывали по такой же технологии.

Мужские, пыльниковые, стебли конопли — это посконь, бессемянка, а женские, с семенем, — непосредственно конопля (конопи, моченец, пенька). Как только запылит над конопляником, пора дергать посконь. Это значит, что женские стебли опылились и теперь посконь необходимо убрать, связать в снопы. Когда снопы подсыхали, их расстилали на солнечной полянке, предварительно обив с корневищ землю. Высохшую посконь убирали под навес, затем мяли мялками, выбивая кострику, и расчесывали гребенками, щетками. В результате получалось волокно, которое пряли веретеном или на самопряхе.

Выглядело это так.

На лавку клали донце, в его балабашку вставляли гребень, на нем крепили кудель льна или поскони. Одной рукой пряха тянула из кудели нитку, а другой вращала веретено, на которое затем наматывалась готовая нить. Пряденье на самопряхе отличалось от веретенного. Вытянутую из кудели нить скручивали через рогалик и наматывали на вьюшку (катушку) при помощи вращения большого и малого колес.

Напряв пряжи несколько вьюшек, ее сматывали на моталку, а затем в клубки или в цевки челноков на уток. Уток — это нить, которой ткут: она намотана на цевку, вставлена в челнок, идет поперек основы и перебором образует ткань. Большая часть пряжи расходуется на основу («была бы основа, а уток найдем»), то есть на продольные нити всякой ткани.

Из полученных ниток на стане ткали посконное полотно.

Его отбеливали в щелоке и расстилали на лужайке под солнцем. Чтобы добиться лучшей белизны, процедуру повторяли не один раз. Полотно предназначалось для мужских штанов и рубах, используемых в качестве рабочей одежды, и для нижнего белья. Рубахи и портки шили теми же посконными нитками, из которых ткали полотно. Предварительно их сучили.

Если посконь выдергивали и сушили летом, то коноплю (пеньку) — по мере созревания семян, осенью. Просушивали коноплю на козлах прямо на коноплянике. После просушивания обмолачивали и получали конопляное семя, из него на маслобойке били конопляное масло. Часть семян оставляли для будущих посевов. Конопляное (постное) масло готовилось к постам, которые в крестьянских семьях строго соблюдались.

Чтобы получить волокно конопли, ее замачивали в мочилах — небольших прудах, выкопанных рядом с ручьем, или же в самом ручье, в затоне. По окончании вымачивания моченец сушили и складывали, а поздней осенью, при первых морозах, мяли мялками, трепали о мялку, выколачивая кострику, затем расчесывали деревянными гребнями и связывали в кудели. Из этого волокна также пряли пряжу, вили веревки разного назначения — от обор для лаптей до вожжей и тяжей для упряжи.

Полотно, сотканное из моченца, шло на изготовление мешков, торпищей.

Некоторое количество пряжи красили в различные цвета, чаще всего в синий, красный и черный. При ткачестве в зависимости от чередования нитей в основе и утке ткань получалась в полоску, клетку и т.д. Такую ткань называли пестрядь, пестрядина, полосушка, затрапезник (название «затрапезник» пошло от купца Затрапезникова, которому Петр I передал пестрядинную фабрику).

Из пестряди шили рубахи, тюфяки, халаты, наволочки и прочие вещи. Пестрядевые рубахи, шаровары, халаты были легкой, нарядной одеждой.

Конечно, в каждой семье кроме такой одежды была и другая, как говаривали, базарская, то есть купленная на базаре. Но эту одежду надевали только по великим праздникам, которых в жизни крестьян было не очень много. Да и не все могли купить ткани для праздничной одежды. Поэтому повседневная одежда крестьян была простой, немаркой, прочной, скромных, в основном темных расцветок. Это кофта с глухим воротником и длинными рукавами, сарафан поверх шерстяной юбки, а поверх сарафана — запон.

Нижнее белье представляло собой белую льняную рубаху без рукавов — и больше ничего. На ногах шерстяные чулки до колена, лапти с шерстяными оборами. Если позволяла погода, то ходили босиком. На голову надевали платок, обычно ситцевый.

В праздничные дни, особенно при посещении церкви, доставали из сундуков наряды: пестрядевые кофты и сарафаны, а порой и ситцевые, хранящиеся с молодости, пахнущие нафталином или духовым мылом. В сухую погоду на белые шерстяные чулки надевали вязовые лапти, более красивые по цвету, чем липовые, с черными шерстяными оборами.

Мужская одежда состояла из сермяжных или посконных порток поверх посконного либо льняного белья — рубахи и подштанников. Портки заправлялись в зависимости от времени года в портянки или онучи, а на них надевали лапти с пеньковыми оборами.

Все носильные вещи периодически стирали в щелочной воде в деревянном корыте. Белье льняное или посконное варили в щелоке, затем на хлуде несли к реке. Летом на мостках, зимой на льду у проруби полоскали, колотили вальком, отжимали и на хлуде несли обратно. После сушки одежду катали рубелем на скалке на столе.

Вот какой длинный и трудный путь был у сермяги и пестрядины. Оставалось сшить из этих материалов нужные вещи. Шили вручную, как правило, льняными нитками. Получил сермяжные портки и пестрядевую рубаху, теперь носи и смены не проси.

В результате расчесывания поскони и конопли остаются очесы, или вычески, которые также идут в дело. Из них делали грубое волокно — паклю и пряли грубую пряжу на ватолы, половики и рядна. А еще ими конопатили стены. Паклю клали под венцы и углы сруба, утепляя избу.

В дело шла и кострика. Вокруг избы, по высоте до второго венца, делали обгородку на расстоянии примерно тридцати сантиметров от стены и засыпали ее кострикой, таким образом утепляя избу и подпол. Устройство это называется завалинкой. У одних изб завалинка была обгорожена строганными досками и тем самым украшала избу. У других завалинка обгораживалась жердями, а то и просто к избе приваливали землю, то есть заваливали.

ТАК ЧТО ЖЕ ТАКОЕ «СЕРМЯГА»?

Зимой и осенью для тепла, а весной и летом в ненастье крестьяне и посадское население русских городов надевали суконную и полусуконную верхнюю одежду. Фактически она же являлась вообще единственной верхней одеждой в крестьянских семьях, надевалась и в дождь, и в стужу, использовалась и для работы и в праздники.

Верхняя одежда на Руси имела множество разнообразных наименований: в древние общеславянские времена «свита» (свивать), «гуня», «кошуля», «кабат», «кожух»; на языке домонгольской Руси – «опашень», «однорядка», «пониток», «сермяга», «супонник»; в период Московского государства – «семишевка», «чуйка», «куцина», (от «куцый» — короткий), «поддевка», «шугай». Названия восточного происхождения – «кафтан», «зипун», «шуба», «тулуп», «армяк».

СЕРМЯГА – подобие грубого кафтана, сшитого из сермяги (от мордовского сермяг) – шерстяной некрашеной ткани домашнего производства, крестьянского сукна. Это была самая распространенная крестьянская верхняя одежда.

СЕРМЯГА – белое, серое, бурое, черное сукно или полусукно, которое крестьяне делали сами, катая вальком шерстяную или полушерстяную ткань, смоченную горячей водой. Цвет этого сукна зависел от цвета шерсти овец, имевшихся в хозяйстве. Овцы – ценные домашние животные, от них получали шерсть, овчину, мясо.  В крестьянских хозяйствах держали овец десятками. Овцу стригли два раза в год, весной и осенью. Весенняя шерсть с молодых овец называлась рунной, с остальных – вешниной; осенняя – осенней. Из овечьей шерсти валяли валенки, пряли пряжу, ткали сермяжное сукно для зипунов и теплых зимних портков и онучей, а также вязали чулки, варежки, носки или чуни.

Если пряли и ткали, как правило, женщины, то валяли сукно мужчины. Эта работа требовала силы и выносливости, её делали в бане. Сукно запаривали в горячем щелоке, затем валяли, катали, поливая его при этом горячей водой. Полученное сукно хорошо просушивали, прокатывали рубелем на скалке, скатывали в рулон, укладывали в мешки и хранили в сухом месте, на печи или на полатях.

Ткань с чисто шерстяным утком называлась «сермяга», а с чередующимися шерстяными и протяными нитками – «понитка» или шибуры (о ней говорили: «шибуры через нитку прокляты»).

Слово «шибур» В.И. Даль считал вологодским, пермским, вятским и сибирским.

Шибур и сермяга сохраняют более древний прямой покрой: спина прямая, полы слегка расширены, рукава прямые длинные, воротник небольшой.

Простая, похожая на шинель, сермяга,

плетеные постолы, нехитрая обувь.

Среди столичных жителей, в Москве, сермяга также была распространена.

Её носили в основном самые низы городского населения. В письменных документах часто встречаются упоминания о сермяге:

«Похватали у нас в избе платья: сермягу белую, покромь мужскую голубую,  да сняли сермягу черную» (1602 г.)

Сермяга упоминалась даже в числе летнего государева платья, но не царю она предназначалась, поскольку отличалась простотой кроя, отсутствием отделки и дешевизной материала, который и давал названия: известны сермяги «холщевица», «збитень», «бусырь».

Сермяга известна русским людям c глубокой древности и повсюду сохранялась до конца XIX — начала XX века.

Зипун – распашная одежда полуприлегающего, расширенного книзу силуэта с застёжкой встык. Длина его была от середины коленей  и выше. Рукав узкий, до запястья. Пройма была прямой, рукав не имел ската. Изготавливался из более плотного сукна и отличался от сермяги и шибура раскошенным покроем с боковыми клиньями, более широкими полами под запах и большим воротником.

Зипун был широко распространенной дорожной одеждой. В холода его иногда надевали под тулуп, иногда поверх платья и даже шубы. Термин «зипун» известен у русских повсюду.

Азямы шили из армячины – верблюжьего сукна. Русское население Алтайского округа покупало у казахов готовые азямы из верблюжьей шерсти. Известен на востоке – в Приуралье, Поволжье, Сибири.

Кафтан – длинная  одежда с просторной нижней частью, без воротника или с невысоким (2 – 3 см) стоечным воротником, надевался поверх зипуна.

Армяк – это длинная, расширенная книзу халатообразная одежда, с большим отложным воротником. Армяк надевали в дорогу поверх шубы или полушубка. Изготавливался из толстого сукна овечьей шерсти, а в восточных регионах нередко из привозного сукна верблюжьей шерсти – армячина.

Верхняя одежда надевалась русскими крестьянами поверх рубахи, сарафана (или поневы, юбки) и передника, включая нагрудную женскую одежду (нагрудник, безрукавку, душегрею на лямках). Женская крестьянская верхняя одежда по конструкции почти не отличалась от мужской, различие заключалось в деталях, размерах и степени декорирования. Женская одежда,  особенно праздничная, больше декорировалась. Лишь немногие виды верхней одежды являлись исключительно женскими ( шугай) или исключительно мужскими (бекеша, бешмет). Большинство видов крестьянской одежды были как мужскими, так и женскими.

И мужская и женская верхняя одежда запахивалась одинаково – правая пола глубоко нахлестывалась на левую, поэтому правая пола часто делалась длиннее левой на 5-10 см, линия борта – косой. Застежка располагалась в основном до линии талии: пуговицы или крючки – на правой поле, петли на левой Точно также, крючками, застегивалась и серая шинель нижних чинов русской Армии, в дальнейшем – рядового состава советской Армии.

Зимой и в холод на ноги русские крестьяне надевали валенки, часто подшитые (то есть с подшитыми в несколько слоев  валяными подмётками и кусочек кожи на пятке).

«Ох, валенки да валенки,
Не подшиты, стареньки!»

Национальная русская одежда практически  почти в том же виде, как и возникла когда-то, сохранялась до примерно середины тридцатых годов XX века.

Тогда, в период сплошной коллективизации, индустриализации, всеобщего выравнивания под единосредний уровень и всеобщего перехода на проживание в общежитиях, коммунах, питание в общих столовых и приобретение в магазинах одежды, которая массово шилась на фабриках по единым стандартам, основанным вроде бы как на европейской современной моде, в одежде и обуви появились серьезные изменения: многоцветные ситцевые кофты и сарафаны, платья и мужские сорочки, галстуки, парусиновые баретки и тапочки, калоши, боты, ботинки, драповые пальто и т.д. В деревнях и селах все это продавалось в сельмаге, в том числе и лапти, без них было не обойтись в крестьянских делах. Но если сермягу и пестрядь в семье обретали только  трудом на земле и со скотиной, то ситцы, сукна и калоши приходилось покупать за деньги, которых у крестьян просто не было. А чтобы их заиметь, необходимо было зарабатывать за пределами колхоза, так как в колхозе люди работали за «палочки». Вышел колхозник на работу, ему ставили «палочку» вертикально, а не вышел – горизонтально, вот и вся оплата труда. Поэтому люди, особенно мужики, уходили из села на заработки в город, чтобы потом одеть, обуть семьи через сельмаг или в городские обновки. А в домах крестьян, по чердакам, сохранились и веретена, и  самопряхи, и ткацкие станы, и все другое, что давало возможность изготовить  льняные, посконные сермяжные ткани, сплести лапти, смастерить бадью, кадушку, зыбку, кровать, стол или табуретку.

На селе одеждой выделялись только служащие, которые получали твердую зарплату: учителя, врачи, фельдшеры, почтовики, руководители МТС. Они не носили сермяги и лапти и тем самым подавали пример, к чему надо стремиться.

Вот тогда-то и позабылись многие старые слова, в том числе и «сермяга». Забылись даже на селе, а уж в городах … Кто же будет помнить такие слова? Сермяга, шибур, понитка …

В старых советских кинохрониках можно увидеть кадры, запечатлевшие работу крестьян, одетых в посконные портки, рубахи , грубые сермяги, обутых в лапти.

Они трамбуют бетон, катают тачки с землей на строительстве заводов, электростанций, каналов. Рубище, в котором работали на этих стройках, было выращено, спрядено, соткано, сшито руками крестьянок и крестьян на их родной земле.

Такая вот сермяжная правда о пестрядевых рубахах и сермяжных портках!