Рассказ о жизни Сермягина Александра Ивановича в Орехово-Зуевской правде

Ещё одна интересная информация о носителях нашей фамилии,  а значит и вероятных родственниках. И опять много пересечений по географии — и Петушки с Владимиром, и Ковров и даже Литва. Да и род занятий зачастую пересекается. Эх, видимо есть что-то в крови у нас всех что тянет нас в одни и те же места и дела.

«Александра Ивановича Сермягина, живущего сейчас в Красной Дубраве, я знаю более десяти лет. Встречались редко. Работавший несколько лет главным архитектором района, он часто был в разъездах. Запомнились несколько встреч и разговоры за дружеским столом о живописи, цветных камнях (он в них знает толк) и вообще об искусстве. О годах, оставленных ветераном за спиной, как-то не говорилось, и тем приятнее стала обстоятельная беседа, которая состоялась в его доме недавно. Судьба Сермягина оказалась довольно примечательной с ее разнообразными поворотами. Думаю, что это окажется интересным для читателей газеты.

Родом Александр Иванович из деревни Аксеново Петушинского района Владимирской области. Там же окончил начальную школу, а потом пацаном (один из всей деревни!) стал ходить в Костерево, где была семилетка. Каждый день четыре километра туда и столько же обратно. Несколько раз нос к носу сталкивался с волками, но Бог миловал.

Его любимым занятием было рисование. Вот почему после окончания семи классов подал заявление в Мстерское художественное училище. Послал туда рисунки, и был принят, но тут умирает отец. У матери на руках остаются пятеро детей. И вместо учебы в художественном училище Александр поступает в ФЗУ при Костеревском текстильном комбинате. Два года учился на слесаря, изучал общеобразовательные предметы, чертежное дело, получил диплом с одними пятерками и присуждением ему 6-го рабочего разряда. Проработать пришлось только год, как призвали юношу в армию.

— Служил я в Литве, в Каунасе, — рассказывает А. И. Сермягин, — в авиационной части, тогда впервые у нас появились вертолеты. В 1953 году после смерти Сталина там на кладбищах шли националистические митинги, которые вскоре были приостановлены. В нашей части служило много ребят из Мурома, Коврова. Многие тогда полетели в Семипалатинск, где, как потом выяснилось, проходили испытания атомных бомб. Ребята уезжали, по-детски радовались, что их посылают в командировку. Что потом с ними сталось, я не знаю. Можно только догадываться.

В нашей части работало много вольнонаемных литовцев, один старшина мастерски вырезал по дереву, от него я многому научился, полюбил этот материал, да и рисование не забылось. Когда вернулся из армии, поступил на Костеревский деревообрабатывающий завод. Зарплату вроде давали неплохую, а купить в ту пору в наших магазинах было нечего. Килька, подсолнечное масло да завалящая карамель. Помню, поехал я в Петушки, два часа в промозглую погоду простоял за двумя пачками маргарина, и так тошно стало. А у меня уже семья была, двое детей…

Именно в это время Александру Ивановичу встретились знакомые, сказали, что они здесь тоже мучаются, и пригласили в узбекский Армалык. Молодой город, рядом огромные запасы руды полиметаллов, начиналась их разработка, работы всем хватало, а о снабжении и говорить не надо. Первой поехала в теплые края жена Валентина Георгиевна. Письмо с нового места было кратким: «Продавай дом и приезжай сюда». Так он и сделал. В Армалыке Сермягины оказались с двумя детьми и парой чемоданов. Сняли квартиру. Александр Иванович устроился на завод нестандартного оборудования, вскоре его назначили бригадиром. Четырех лет хватило, чтобы новоселов потянуло назад, на родину. Изменилась и жизнь в стране — после Хрущева к власти пришла команда Брежнева и Косыгина, положение улучшилось, однако нормальной работы у А. С. Сермягина не было. Поехал он в Министерство энергетики. В отделе кадров ему предложили ехать на Таймыр, где строилась ГЭС. Из Средней Азии и сразу на Крайний Север — такой резкий поворот делать не захотелось. Его направили в Шатуру, где в то время шла реконструкция знаменитой ГРЭС. Сермягиным предоставили щитовой домик. Год проработали и прожили на новом месте, но тут опять случай изменил их налаженную было жизнь. Ташкентское землетрясение и его разрушительные последствия притянули туда людей со всего СССР. Александру Ивановичу пришло письмо от оставшихся в Армалыке друзей. Написали, что на заводе полно работы, поступают новые заказы, заработки хорошие. И снова дорога в Среднюю Азию — Сермягин возвратился на свое старое рабочее место, а заодно поступил на вечернее отделение Ташкентского политехнического института, на факультет архитектуры. Экзамены сдал успешно, учился на одни «пятерки». Еще во время учебы ушел с завода и стал работать в проектном институте «Гидропроект», где после получения диплома о высшем образовании его назначили начальником отдела объемного проектирования. Институт занимался проектами разработок гидросооружений не только на территории Узбекистана, но и соседних Таджикистана, Киргизии. Однажды, а это было весной 1976 года, его вызвал директор института и сказал, что нужно срочно выехать в Таджикистан, сделать какой-то проект. О каком проекте шла речь, не было сказано ни слова.

— На следующий же день, — вспоминает А. И. Сермягин, — на самолете я вылетаю в Ленинакан. Меня там встретили строго, проверили документы, посадили в черную «Волгу» и повезли в неизвестном направлении. В голове моей было много догадок, одна другой страшнее. Успокаивало то, что я ничего противоправного не сделал. Привозят меня к зданию республиканского комитета партии и ведут к заместителю первого секретаря. «Вы знаете, зачем вас привезли сюда, — спрашивают меня, — знаете, что вам предстоит сделать?» Я недоуменно покачал головой. Мне ответили, что скоро будет отмечаться 70-летие со дня рождения Л. И. Брежнева, так что нужно сделать ему подарок. Откровенно говоря, я смутно представлял, что от меня требуется, потому что свои макеты обычно делал из бумаги, картона и пенопласта. Но это было бы смешно…

Стали думать и решили, что нужно сделать макет Нурекской ГЭС, которую в это время уже достраивали. Л. И. Брежнев уже бывал там, видел весь размах величественной стройки, с ним были Председатель Совета Министров А. Н. Косыгин и Председатель Верховного Совета СССР Н. В. Подгорный. Рабочая комиссия по подарку генсеку одобрила принципиальное решение. На следующий день А. И. Сермягина повезли в Нурек, а затем на камнерезный завод в Табашары около Ленинакана. Вместе с заводским художником и камнерезами обговорили детали проекта. Уже тогда Л. И. Брежнев любил видеть свое изображение и принимать различные награды. Было решено сотворить в камне часть ГЭС, а на склоне горы сделать мозаичный портрет генерального секретаря. А. И. Сермягин выполнил объемный проект в бумаге, пенопласте и картоне. Комиссии он понравился, и мастера приступили к работе. При изготовлении подарка использовались уральская пейзажная яшма, хризопраз, кохелонк, обсидиан и другие поделочные камни. Портрет выполнили в стиле римской мозаики. Все это упаковали в бархатную коробку и в спешном порядке отправили в Москву.

— Однажды я оказался в Москве и на здании музея В. И. Ленина увидел плакат о работе выставки подарков Брежневу к 70-летию, — говорит Александр Иванович. — Я зашел и в центре большого зала увидел макет Нурекской ГЭС и знакомый портрет. Спросил администратора, не знает ли он, как был воспринят Л. И. Брежневым этот подарок. Ответ был таков: «Он улыбнулся, а это значит, подарок ему понравился».

Вот такая история. Потом Сермягины вернулись в Орехово-Зуево, жили они на квартире у мамы Валентины Георгиевны, потом начали потихоньку строиться в Красной Дубраве. О поездке в Таджикистан сохранился целый альбом фотографий. Александр Иванович говорит, что таких было выпущено не больше десяти экземпляров. На фотографиях запечатлены руководители нашего государства во время их поездки на Нурекскую ГЭС.

Нынче у А. И. Сермягина много хлопот. Второй год он строит небольшой дом для дочери, рядом со своим. За зиму изготовил своими руками уже 18 рам для будущей веранды. Электрофреза, фуганок, различный инструмент ждут рук мастера. По сути дела, все в доме вплоть до резьбы, украсившей его наличники, карниз, сделано хозяином.

— Он у меня строитель, — говорит Валентина Георгиевна, — а я всю жизнь была педагогом да библиотекарем. Сколько квартир сменили — не счесть, а вот тут осели.»

Г. Красуленков.
Фото и пересъемка А. Каблева.
«Орехово-Зуевская Правда» от 12 февраля 2003 года